«"Левиафан" — это их благо и их крест»

Как живёт Териберка после фильма Звягинцева и наплыва туристов

2 апреля 2018
ФОТО:  предоставлено Исследовательской группой ЦИРКОН
В январе 2018 года Исследовательская группа ЦИРКОН отправилась в экспресс-экспедицию в Териберку, посёлок в Мурманской области. Социологи рассказали «Заповеднику» о том, какие перспективы открылись Териберке после выхода фильма «Левиафан», как местные жители относятся к появившемуся туристическому бизнесу, и какую роль в этом играет поморская культура.

Игорь Вениаминович Задорин, руководитель Исследовательской группы ЦИРКОН
Людмила Викторовна Шубина, заместитель руководителя
Елена Владимировна Халкина, менеджер полевых работ
Анна Павловна Хомякова, социолог-аналитик
Варвара Алексеевна Зотова, социолог-аналитик

И. В. Задорин: Этот проект был заказан компанией LavkaLavka, её подразделением «Большая Земля», которое занимается развитием территорий с бизнес-целями. Они разрабатывают стратегию социально-экономического развития сельского поселения Териберка, и под эту задачу заказали социологическое исследование по оценке человеческого потенциала территории. По факту получилось соучастие, потому что часть работ, а именно аналитическую обработку собранного материала и подготовку итогового доклада мы сделали бесплатно, инвестировав в это исследование свои усилия и деньги. Для нас участие в этом проекте — это прежде всего развитие метода социологической экспресс-экспедиции. У нас есть давний интерес к этому методу, мы уже делали подобные вещи, и у нас есть много разного рода соображений, предложений с другими субъектами, которые тоже могут ставить подобные задачи. Это хороший кейс для отработки метода.

«Нормальные» этнографические экспедиции предполагают длительное проживание в исследуемом месте, когда исследователь вживается в местное сообщество, становится для него в некотором смысле своим. Экспресс-экспедиция лишена таких возможностей, зато у неё есть другие преимущества: уменьшается эффект слишком «умного поля», когда местное сообщество начинает рефлексировать по поводу социологов — они месяц уже у нас проживают, надо им что-то сказать такое — и местные начинают между собой договариваться.

Мы рассматривали готовность нынешнего населения Териберки к изменениям в рамках предлагаемой бизнесом стратегии развития. Хватает ли вообще наличного населения для реализации имеющихся планов: надо ли переквалифицировать его, либо каким-то образом привлекать новое население, тем более что там в самое последнее время есть определённый миграционный прирост за счёт приезжающих. Это аудит человеческого потенциала не только с точки зрения просто физического наличия, психологической готовности и квалификации людей, но и как социального капитала: насколько там сильно внутреннее доверие, единство, солидаризация, или они все атомизированы. Все это очень важно при любых реформах и изменениях. Когда для территории открываются разные сценарии и возможности, когда есть такая развилка изменений, важно понять, к чему более склонно население, к чему более готово по своей квалификации, умениям, ценностям.
Л. В. Шубина: В советское время Териберка была ЗАТО (закрытым административно-территориальным образованием), в котором жило более пяти тысяч человек, и там были производства, включая рыбообрабатывающие предприятия и большой судоремонтный завод — СССР, как известно, сильно вкладывался в развитие Севера. В 1990-е годы, когда началась приватизация, фактически всё позакрывалось, в том числе и этот судоремонтный завод, который был главным предприятием Териберки, люди остались без работы и стали оттуда уезжать. Сейчас там зарегистрировано около семисот человек, но считается, что реально проживает около пятисот, среди них дети и пенсионеры, и трудоспособного населения не так много.

Конечно, в России много сельских поселений и деревень умерло, исчезло с лица земли. С Териберкой такое тоже могло бы случиться, но сегодня есть люди, которые заинтересованы в том, чтобы всё-таки вдохнуть в нее новую жизнь. В определенной степени толчком послужил фильм «Левиафан», который там снимался: он подогрел интерес к территории. Сейчас в правительстве Мурманской области есть планы по развитию этой территории, и некоторые бизнес структуры в Москве заинтересованы в том, чтобы Териберку возрождать.

А. П. Хомякова: Из конкретных направлений развития — это, прежде всего, разные варианты туризма. Сейчас довольно много желающих посмотреть северную природу, полярное сияние, орнитологические тропы, ягоды, грибы и т.п., затем есть гастрономический туризм, рыболовные и спортивные развлечения для туристов – например, школа кайтинга. Возрождение производства, наверное, возможно, но этот вариант основными субъектами изменений рассматривается в меньшей степени.

Это может быть переработка рыбы — там как раз перед нашим приездом фактически закрылся рыбоперерабатывающий завод. Другие варианты производства, к примеру, судоремонтного, уже практически не рассматриваются. Для жителей это, похоже, отжившая история, хотя они очень трепетно к этому относятся, вспоминают с теплотой.

Л. В. Шубина: В целом, мне кажется, у местных жителей уже есть привнесённое снаружи представление о том, что они будут развиваться именно через туризм. Где-то мы даже слышали слова про курорт федерального значения — в принципе, это возможно. Там есть природа, северные красоты, ягоды, морошка, грибы, рыба, крабы, на ловлю которых пока есть запрет, но это, наверное, будет как-то решаться.
Л. В. Шубина: Конечно, для териберчан туристический бизнес — это совершенно новый вид занятости. Поэтому у тех, кто пытается развивать там туризм, есть большие опасения, будут ли люди готовы работать в сфере обслуживания туристов. Мы слышали мнения от нескольких бизнесменов, что териберцы не очень готовы быть обслуживающим персоналом, считают это ниже своего достоинства, и такая сфера деятельности для них непривычна. Хотя, если ты задаешь напрямую вопрос самим жителям, они говорят, что ничего унизительного в этом для себя не видят.
 
А. П. Хомякова: Поселению около пятисот лет, оно существует ещё с XVI века, там еще сильны поморские традиции, для них важна эта культура. Это рыбаки — пусть без какого-то высокого образования, но это люди с таким свободным духом. Мы пытались узнавать о корнях, о том, сколько времени постоянные жители живут в Териберке. Оказалось, что часто это люди, у которых один родитель приезжий, один — местный. Или они попали туда по распределению. Люди живут там по тридцать — сорок лет, но они несут в себе эти традиции свободолюбия, северный дух. Они себя не видят ни в чём, кроме рыболовства или производства, связанного с рыбой. Либо в Териберке, либо рядом, где планируется строительство завода по переработке дикоросов: ягоды, травы — это для местных жителей тоже интересно. А в гостиницах работать им пока непривычно, и не умеют они.

Л. В. Шубина: Местные немногие в имеющихся отелях работают, зачастую мотивируя это тем, что им платят меньше, чем приезжим. Например, открыли ресторан и привезли туда работников из Мурманска, в гостиницу привезли семейную пару поваров из средней полосы — платят им больше, а териберчанам, по их словам, такого не предлагают. Владельцы бизнеса с этим мнением не соглашаются. Формально барьеров нет, но некоторые бизнесмены говорят, что местные получат первую зарплату и напьются, либо, что они хотят большую зарплату и не работают за такую, какую им предлагают. Жители говорят, что их и не зовут, и платят меньше, чем приезжающим из Мурманска. Т.е. налицо очень большое взаимное недоверие и непонимание между местными и приезжими, которые пытаются там что-то делать. Оно очень понятно: сначала в 1990-е людей «кинули» очень сильно, потом Газпром собирался там месторождение разрабатывать, проложили большую дорогу из одной части поселения в другую, но затем планы поменялись. Местные вспоминают про это с сожалением. Наверное, работа на объекте Газпрома была бы им ближе, потому что все же тоже какое-то производство, как было в советское время.
Е. В. Халкина: Надо сказать, что для такого маленького посёлка на пятьсот человек там значительное количество государственных муниципальных вакансий, на которых работают местные. Например, в библиотеке: директор библиотеки, два библиотекаря, помощник библиотекаря. В школе, где учится 46 детей, есть директор, завуч, завхоз, повар и полный комплект учителей. Там достаточный комплект муниципальных служб. Много вакансий, обеспеченных зарплатой и имеющих льготы по ЖКХ, которые являются скрытыми доходами, — такой соцпакет, а для них это важно при их уровне зарплаты.
 
В интервью жители говорили, что им больше нравится размеренная и спокойная государственная служба с предсказуемыми гарантиями и перспективами — это своего рода патернализм, такое свойство характера.

Л. В. Шубина: Советский Союз развивал северные территории, он был заинтересован, чтобы там работали и поселялись люди, они имели северные льготы. Люди привыкли к такому отношению, и, наверное, им трудно меняться. 5 тысяч покинувших это место – это, скорее всего, наиболее активные люди, которые уехали искать лучшей доли. Из оставшихся пятисот – двести человек пенсионеров, и если убрать детей, то не так много остаётся. И этим людям привычнее работать стабильно, получая ежемесячную зарплату.

На вопросы о безработице нам всегда отвечали: кто хочет, тот работает. Наверное, там есть люди, кто не имеет работы, но они же живут на что-то. В Териберке есть разные неофициальные формы занятости: сбор ягод, грибов, рыбная ловля, рыбное и крабовое браконьерство.

А. П. Хомякова: И в туризм очень много населения вовлечено неформально: тут и сдача жилья, и извоз для туристов. Туристов привозят из Мурманска, катают по окрестностям на снегоходах, есть корабли, которые вывозят любителей рыбной ловли в море.

И. В. Задорин: Надо сказать, что теневая экономика, весьма развитая в Териберке, похоже, создает существенные барьеры для повышения социального капитала, общественного доверия. Люди, занятые, скажем, в нелегальном крабовом промысле, естественным образом дистанцируются от новых жителей, с опаской начинают смотреть и на соседей. Неслучайно и многие бизнесмены говорили нам о невозможности договориться со своими партнерами о кооперации. Вывод подобной деятельности из тени – это совершенно необходимый элемент повышения уровня взаимного доверия жителей, повышения вовлеченности в процессы преобразования и развития территории. А пока многие чувствуют себя одинокими волками, не имеющими возможности ни на кого положиться. Как в «Левиафане».
Е. В. Халкина: Надо сказать, что отношение к истории с фильмом у них двойственное, даже парадоксальное. «Левиафан» — это их благо и их крест. Несмотря на то, что всегда говорится, что фильм не о Териберке, люди видят Териберку на этих кадрах; они считают, что её показали совершенно некорректно, и с точки зрения людей, и с точки зрения нравов.
 
Наплыв туристов после фильма — конечно, это деньги. Но мы не знаем точно, как распределяются доходы от организованного туризма, а, по словам местных жителей, в основном деньги уходят туристическим фирмам, которые находятся в Мурманске, а то и в Москве. Не существует местных туристических фирм, которые платили бы налоги в териберский бюджет. При этом туристический поток действительно очень большой, причём, как мы убедились сами, всесезонный, а не только летний, когда там проходит большой фестиваль с рок-музыкантами.

А. П. Хомякова: Фестиваль, кстати, многих пугает: местные не принимают молодежную музыку и вообще субкультуру, в формате которой проводится фестиваль, их пугает обилие гостей и сложности, связанные с этим (мусор, не всегда удачная организация и т.п.), многие уезжают на время фестиваля в отпуск. Но вообще люди в Териберке открытые, нельзя сказать, что они закрытые и напряжённые.

Е. В. Халкина: В 2015 году было всего 15 тысяч туристов, а в 2017-м — 43 тысячи. Причём, это не только россияне: большое количество иностранных туристов, очень много китайцев, скандинавов, есть швейцарцы, австрийцы.

Л. В. Шубина: Туристы вносят оживление. С другой стороны, кто-то жалуется, что стало не так спокойно: приезжие вытаптывают ягоды, тропы, какой-то брусничник уже не растёт, экологию испортили, бензин выливают.

Е. В. Халкина: С точки зрения стороннего наблюдателя, в целом, туризм всё равно что-то даёт местным. Директор школы видит больше позитива: все ходят с телефонами с переводчиками, дети учат иностранный язык — народ включается. А пенсионеры, для которых брусничник, тропа и водопады — это сфера их жизни, особенно летом, видят больше негатива.

В. А. Зотова: Тут налицо известное двоемыслие. Люди смирились с наплывом туристов — как с некой неизбежностью. Они не видят от туризма денег, которые тот приносил бы посёлку в целом: он приносит доход каким-то конкретным людям, кто, например, сдаёт квартиры. Они не видят, чтобы это качественно улучшало жизнь в посёлке. По их мнению, то, что делается для туристов, пока никак не влияет на жизнь местных. Туристам разрешено больше, чем местным: туристы могут вне очереди пойти помыться в бане в старой Териберке. Если турист случайно поймает краба, его не наказывают, а для местных — это уголовная ответственность.
Л. В. Шубина: Люди сейчас не воспринимают это как своё. Туризм видят как нечто ненадёжное: что люди наездятся в Териберку, и пойдёт спад. Есть опасение, что их опять обманут, у них нет ощущения стабильности.
 
А. П. Хомякова: Эта новая работа в туризме, по мнению местных, сейчас есть — завтра нет: сезон кончился и все. А на государственной службе получают минимум, но по крайней мере стабильно.

Конечно, териберчан надо включать в туризм, делать соработниками в этом процессе. Необязательно делать это материальными поощрениями: кайтинг-школа в посёлке бесплатно учит детей, устраивает соревнования — это очевидный социальный бонус.

Л. В. Шубина: Очень важно, чтобы бизнес вкладывался не только в инфраструктуру туризма, но и в инфраструктуру посёлка. Тот состоит из двух частей: старая Териберка и Лодейное. Основные туристические объекты, гостиницы и рестораны, построены в старой Териберке, и цены там московские, для местных они совершенно неадекватны. А в Лодейном нет ни кафе, ни столовой, ни бара, ни парикмахерской, сейчас закрывают аптечный киоск. Если бы люди почувствовали, что что-то делают для них, то и отношение к приезжим поменялось бы.  Им дорогу построили — они очень счастливы, это однозначно позитивно воспринимается. 

Е. В. Халкина: Но максимум, как они оценивают своё сегодняшнее положение, — закончился спад. Роста пока нет.

Л. В. Шубина: Для любого развития нужно, чтобы была молодёжь. А школьников — 46 человек, в десятом классе никого, в одиннадцатом — два человека. Они нацелены на получение образования за пределами Териберки, и вряд ли собираются возвращаться. Хотя некоторые родители говорят, что хотят, чтобы дети вернулись.

А. П. Хомякова: Это такой идеал: мне бы хотелось, чтобы мои дети здесь воспитывались: здесь лучше, чище, хорошая экология, неиспорченные нравы — но, тем не менее, все уезжают, и все дети настроены уехать.

С другой стороны, в Текриберку есть обратный поток. Один из наших респондентов, молодой человек без высшего образования приехал из Мурманска просто как романтик, просто ему понравилось. Он рассматривает этот переезд как переходный этап, но на какое-то время он задержится. Также приезжает бизнес. Причем не только устраивает в Териберке свое дело, но и перевозит сюда семью. Есть небольшой поток бывших — тех, кто возвращается, кто не смог укорениться в Мурманске.
Л. В. Шубина: Териберка не производит впечатления депрессивной территории, несмотря на то, что там много заброшенных домов из-за того что прежде жило в десять раз больше людей. Но природа так прекрасна, и на белом фоне это смотрится вовсе не депрессивно, а как-то просто необычно. Серая Москва по сравнению с белыми полями и радугой зимой казалась нам более депрессивной, чем Териберка.
 
Люди там совершенно не похожи на сельских жителей: они говорят как городские, они одеты как городские, это не бабушки из деревни. Мы вообще не видели ни одного пьяного. Они говорят, что есть, конечно, но никто не сказал, что там повальное пьянство, наверное, оно примерно, как везде. Хотя у некоторых представителей бизнеса есть такое (нам не очень непонятное) мнение, что люди работают до первой зарплаты, получают её и уходят в запой.

А. П. Хомякова: Мы сравнивали наши беседы с местными жителями с другими проводившимися ранее, несколько лет назад, исследованиями по Териберке, и можно сказать, что люди сегодня, если и пьют, но значительно меньше, чем раньше. В предыдущих исследованиях тема пьянства звучала гораздо активнее в интервью, чем сейчас.

Л. В. Шубина: Количество объектов культуры, конечно, сократилось (просто народу меньше), но вы бы видели эту библиотеку — она прекрасна и совсем не выглядит сельской. Директора библиотеки и клуба — такие энтузиасты, очень зажигательные женщины: устраивают всякие концерты, стараются.

Там есть, на что опереться даже с точки зрения туристического потенциала: кому-то, может быть, не хотелось бы быть горничными, но там точно нашлись бы люди, которые могли бы быть гидами.

А. П. Хомякова: Есть поморский хор, который очень любят, — это то, на чём можно выстраивать туризм. В библиотеке, клубе и школе сосредоточена очень богатая культурная жизнь.

Е. В. Халкина: Но при том, что их пятьсот человек, они умудряются делиться и между собой конкурировать.

Л. В. Шубина: Да, есть ощущение некой внутренней разорванности. Мы пытались найти лидера: в таких поселениях часто бывает, что люди сплачиваются не вокруг местной официальной власти, а именно вокруг неформального лидера. Такого там нет, к сожалению, они немножко атомизированные.

И есть недоверие между жителями и приходящим бизнесом. Я не думаю, что оно непреодолимое, но над этим надо работать. Тому же бизнесу надо понимать, что он пришёл надолго, и людей вовлекать. Первоначально вкладывать в более высокие зарплаты, чтобы люди стали более позитивно относиться к новым реалиям, иногда это бывает важно. Чтобы териберчанам не казалось, что пришлые мурманчане получают больше, чем местные.

И.В. Задорин: Сейчас ситуация пограничная, многое зависит от правительства области: как оно будет помогать, какие цели развития территории ставить, на что ориентировать приходящий в Териберку бизнес. Важно и то, как будет вести себя бизнес, насколько он сможет вовлечь жителей Териберки в свою деятельность. Конечно, можно вывезти местных жителей и завезти неместных, но это будет уже совсем не то место, это будет не Териберка. Там люди, которые знают свое поселение, как родное, и это важно не только для них самих, но и для приезжающих туристов. Вот вы приезжаете в Рязань — вы хотите видеть там жителей Рязани, на Алтае — жителей Алтайского края, местные жители привносят свой местный колорит. Специфика и туристическая привлекательность места определяется не только природой, но и людьми, живущими там, их идентичностью и самобытностью. Ну, представьте, что вы приехали в Териберку, а там нет ни одного рыбака, ни одного баркаса, а все работают в гостиницах, в которых едят привезенную из Норвегии рыбу. Это же уже не Териберка при всех ее красотах. Безусловно, нужны усилия, чтобы привлечь местное население в производство дикоросов, чтобы возродить, пусть в небольших объемах рыбный промысел. Возможно, следует постараться возвратить часть тех, кто уехал. Даже если сейчас это экономически невыгодно — это инвестиции в будущее. В будущее, которое не может совсем не опираться на прошлое, на поморские традиции, на устойчивые ценности. Без определенной преемственности не может быть эффективного возрождения. Это один из главных выводов, который мы вынесли из нашей совсем короткой экспресс-экспедиции.